Виталий Борисович Турбин

Среди немногих, кто оставил добрый след в истории МВД и пожарной охраны страны, можно назвать имя генерал-лейтенанта внутренней службы в отставке, бывшего заместителя министра, а ныне - Президента Ассоциации ветеранов боевых действий органов внутренних дел и внутренних войск России Виталия Борисовича Турбина. Руководителя министерства внутренних дел, который впервые добился очень заметного увеличения милицейского штата и позаботился о росте количества высших учебных заведений для профессиональной подготовки сотрудников. Офицера, посвятившего больше сорока лет милиции и начавшего свое становление в пожарной охране. И в этом очерке, написанном по воспоминаниям самого героя и давно знакомого с ним одного из авторов, мы хотели рассказать вам о том, какие пути он прошел в органах, и чего сумел достичь благодаря своей целеустремленности.

В ПОЖАРНОМ УЧИЛИЩЕ

С Виталием Турбиным я учился в Харьковском пожарно-техническом училище. Он был очень способным, если не одаренным курсантом. Основательным, физически сильным и деловым.
Замполит дивизиона, приглядываясь к кандидатам, сразу заметил его и включил в список сержантского состава. Но от предложенной Турбину должности старшины курса-дивизиона тот отказался.
Учились мы с ним в одной группе, в четвертом взводе, и как земляки Черноземья (он — из Белгородской области, я - из Воронежа) находились в близких отношениях.
Мы часто доверительно беседовали по многим вопросам, делились сокровенными мыслями, планировали свое будущее.
До училища Виталий успел поработать шофером в одном из лесхозов на Белгородчине. Поэтому автотранспортная служба ХПТУ частенько привлекала его для своих нужд в качестве водителя грузовых машин. Как человек с определенным житейским опытом, познавший почем фунт лиха (рано лишился отца), он ко всему относился серьезно, являясь примером для остальных курсантов.
В его умелых руках спорилось любое дело. Так, на одном из практических занятий по техвооружению было дано задание - в течение четырех часов из метал¬лической болванки сделать рожковый ключ размером 12x14. И на удивление преподавателя и курсантов, всего за два с небольшим часа Турбин сумел изготовить образцовый ключ.
Он пользовался большим авторитетом не только среди однокурсников, но и у постоянного преподавательского состава, особенно у работников тыловой службы.
Преподаватели хвалили его за отличную учебу, а командир - за обязательность и организованность. С ним приходили советоваться сотрудники ХПТУ и курсанты.
Однако может сложиться впечатление, что Виталий Турбин был эдаким курсантом-паинькой, образцовым, безоговорочно дисциплинированным, никогда и никому не возражающим. Но это далеко не так. И подтверждением тому мог бы служить такой случай.
Однажды старшина дивизиона Александр Мелконян, который в отличие от нас уже отслужил в армии, проверял качество мытья пола в спортивном зале, где работали курсанты моего отделения. Присев на корточки, он тщательно и сильно тер пол в разных местах белоснежным носовым платком, а потом, подумав, деловито изрек: «Сержант Симинов, вам надо еще долго мыть...» - и заставил нас драить полы до самого ужина. Турбин и я были возмущены самодурством Мелконяна, затаив на него обиду. Но уже в первый месяц учебы произошло то, что мы давно ожидали.
Когда все курсанты были острижены наголо, мы увидели, что старшина не постригся, продолжая носить на голове сноп смоляных курчавых волос. Он резко выделялся среди остальных, как будто на него не распространялись никакие приказы и распоряжения командования. Недаром такой демарш Мелконяна вызвал осуждение со стороны всего курса и особенно Виталия Турбина, который предложил насильно остричь неуправляемого старшину. Поэтому, предварительно переговорив с нами, ночью он взял ножницы и, подойдя к спящему курсанту, выстриг ему несколько крупных пучков волос.

В. Б. Турбин - курсант ХПТУ. 1959 г.

К чести Мелконяна, он никому потом не пожаловался, а через день постригся под Котовского. Конечно, лысый старшина не выглядел столь неотразимым красавцем, каким был до этого. Но вызвал одобрение Виталия, который поздравил его с новой «прической»...
В течение всех лет учебы мы с Турбиным были сержантами, но никогда не занимались стукачеством и наушничеством. Более того, даже возмутились, когда командир взвода лейтенант Баштан заставил нас вести специальные блокноты, в которые должны были заноситься все малейшие нарушения подчиненных. И вскоре, видя нашу непримиримую позицию, он отменил свое распоряжение.
Как-то наряд из четырех человек во главе со мной был отправлен на охрану хоздвора, где размещались большие продовольственные и хозяйственные склады.
а также несколько десятков боксов с автотехникой. Караул был вооружен четырьмя карабинами с боеприпасами, а часовые несли службу по два часа.
В тот раз обязанности часового исполнял мечтавший получить сержантские лычки Макар Николаенко, который, не предупредив меня, приставил к стене закрепленное за ним оружие и ушел по нужде. А в это время проверяющий, которым оказался помощник дежурного по училищу старший сержант Турбин, тихо и ловко, по-спортивному, перелез через двух с половиной метровый забор с колючей проволокой и направился к караульному помещению. Подойдя к нему, он увидел одиноко стоявший у стены боевой карабин, который поднял и сразу спрятал, а затем, как ни в чем не бывало, вошел в дежурку.
Вернувшийся на пост Макар тут же растерялся, не увидев на месте своего оружия. Он стал метаться по двору в его поисках, но, не найдя карабина, вконец расстроенный и сильно испуганный вынужден был доложить о случившемся. Однако проверяющий Турбин не стал долго мучить совсем павшего духом парня. «Макар, это тебе не телят пасти. За оставление поста и утрату оружия знаешь что бывает? - сказал Виталий. - Ну, ладно не сходи с ума, цел твой карабин держи его и не забывай о моих словах...». И этот факт, про который мы не стали никому рассказывать, запомнился нам на всю жизнь.
В середине осени 1960 года, в соответствии с планом боевой и физической подготовки, руководство дивизиона организовало марш- бросок на 10 километров с полной выкладкой: карабином со штыком, боекомплектом патронов, противогазом, шинелью в скатку, армейской лопаткой и фляжкой с водой.
Забег нашей группы возглавлял ее командир - Виталий Турбин. В условиях проведения этого мероприятия предусматривалось обязательное стопроцентное участие в нем всего личного состава каждой группы и взвода. Неявка или сход с дистанции хотя бы одного курсанта автоматически расцени¬валось как невыполнение задания всем подразделением.
Физически здоровый, но плохо переносивший бег на длинные дистанции, наш однокурсник Шалва Катамадзе, зная об этом и напрягая все свои силы, бежал, стараясь не отставать от других. Более выносливые хотели помочь грузину, взять на себя часть его снаряжения, но последний отказывался. «Как все, так и я», - говорил он. И Шалва не подвел коллектив. А подвел его другой курсант, от которого никто не ожидал такого.
Этот парень, ссылаясь на растяжение мышц ног, стал от нас отставать и уже хотел сойти с дистанции. Но этого не дал ему сделать Виталий Турбин.
Он снял с него карабин с шинелью и, надев их на себя, с двойной нагрузкой опять возглавил забег.
На втором курсе мы изучали устройство пистолета Макарова, тогда только поступившего на вооружение. И здесь вновь сумел отличиться Виталий. Он уже с четвертого занятия с закрытыми глазами разбирал и собирал пистолет. По скорости исполнения этого задания Турбин уступал лишь курсанту из 10-й группы. А за стрельбу из «Макарова», а также из кара¬бина и автомата он получал только отличные оценки.
В качестве поощрения за успехи в службе и учебе, после окончания каждой сессии, Виталию давали десятидневный отпуск на родину. И многие завидовали ему, ведь лучшей награды для курсанта не придумаешь.


ПОЖАРНЫЙ УНИВЕРСАЛ

В.Б. Турбин — выпускник ХПТУ

Выпускником Харьковского пожарно-технического училища Виталий Турбин стал в 1961 году, закончив его с красным дипломом. Отличникам тогда предоставлялось право выбора дальнейшей службы. Но получилось так, что пока он думал, за него уже решили. Так Турбин попал в Белгородскую область, то есть туда, откуда и направлялся в училище.
Первой должностью Виталия Борисовича была должность старшего пожарного инспектора в Уразовском районе. Всего за полтора года работы в этом районе он добился снижения количества пожаров и убытков от них почти в два раза.
В отличие от других пожарных, Турбин всегда устанавливал не только точные причины пожаров, но и, самое главное, их виновников, в том числе и поджигателей.
Кстати, в Уразовском районе, еще до того, как Турбин туда приехал, в одном из сел было совершено сразу несколько поджогов. И вот однажды, прибыв в это село, ему удалось найти серийного поджигателя, которого раньше никак не могли вычислить.
Не секрет, что отдельные оперативные работники милиции не любили раскрывать поджоги, считая это делом сложным и малоперспективным. Ведь часто, когда пожарный инспектор настаивает на умышленной причине пожара и обоснованно об этом утверждает, начальник милиции банально заявляет: «Раз это поджог, то и раскрывай его сам, ты же дознаватель, тебе и карты в руки - найди поджигателя».
В такой ситуации не каждый пожарный работник оставался до конца последовательным и нередко, вопреки истине, находил другую причину, типа: «Пожар произошел в результате неосторожного обращения с огнем неустановленным лицом». Турбин же был принципиальным и никогда не шел на сделку со своей совестью. Он по существу тогда являлся единственным пожарным инспектором в Белгородской области, который оперативно и грамотно решал вопросы установления причин пожаров и их «авторов».
Когда районы стали укрупняться, Турбина перевели в управление пожарной охраны УВД Белгородской области, назначив на должность старшего инспектора по нормативно-технической работе.
В его обязанности входило осуществление контроля за проектированием и строительством объектов областного, республиканского и союзного значения, проведение экспертиз проектной документации и участие в работе государственных комиссий по приемке в эксплуатацию построенных зданий и сооружений.
Молодой лейтенант быстро вошел в курс дела. Как и при исполнении обязанностей райпожинспектора, он и здесь доводил дело до конца, следя за тем, чтобы не только на чертежах выполнялись противопожарные мероприятия, но и в сметно-финансовых расчетах на их реализацию закладывались строго определенные, конкретные деньги. И при возведении объектов в области почти все требования пожарной безопасности выполнялись.
Еще в Уразовском районе, когда Турбин раскрыл серию поджогов, начальник местного райотдела сказал ему: «Виталий, ты прекрасный пожарный специалист, но, видно, что и в розыске ты делаешь большие успехи. И поэтому я советовал бы тебе перейти на чисто оперативную милицейскую работу. Тем более что там у тебя больше перспектив, чем в пожарной охране».
Это и сыграло определенную роль в его судьбе. Ведь именно после того разговора Виталия не покидала мысль о переходе на службу в криминальную милицию.
В последней пожарной должности он прослужил всего полгода, а потом выразил желание переехать к себе на родину - в город Старый Оскол. И, удовлетворив рапорт Турбина, его направили туда оперуполномоченным уголовного розыска.
Так, познав работу в пожарной охране, пошел он по оперативной линии и поступил учиться в Орловскую высшую школу МВД СССР.
В Орле Турбин получил азы милицейского ремесла, а заканчивал он свой факультет уже в Ростовской академии МВД, где теория стала сочетаться с практикой.


ПЕРВЫЕ ПОБЕДЫ И НЕУДАЧИ

Запутанных и труднораскрываемых преступлений за время его службы без преувеличения можно назвать очень много. Когда он только начинал работать оперуполномоченным, то сразу ввел себе в практику - не уезжать с преступления, пока не сможет довести его расследование до логического конца: либо раскрыть, либо на законных основаниях составить отказной материал.
Но помимо этой была у него и другая практика (главным образом, связанная с убийствами): при обнаружении трупа с признаками насильственной смерти он всегда выезжал на вскрытие, кем бы ни был - оперуполномоченным, старшим опером или начальником уголовного розыска. Выезжал, зная, что при вскрытии эксперту можно задать целый ряд дополнительных вопросов, на которые тот должен ответить в своем заключении.
И, зачастую, это было весьма важным. Потому что нередко вместо убийства оказывалось, что это несчастный случай или дорожная авария.
Приехав в Старый Оскол, Турбин год пробыл там оперуполномоченным. Было это в начале шестидесятых, в тот самый период, когда по городу прокатилась большая волна краж музыкальной аппаратуры.
Из разных предприятий и организаций были совершены эти кражи. В том числе и из кабинета иностранных языков геологоразведочного техникума.
Шесть магнитофонов с кассетами преподавателя украли оттуда. Обратившись с заявлением в милицию, учитель был буквально в шоке и, не скрывая слез, просто по-настоящему рыдал. Ведь ему было жалко не столько магнитофоны, сколько кассеты, на которых был записан его многолетний труд. Это-то и запало Турбину в душу.
Однако стоило ему раскрыть несколько преступлений, связанных с кражей аппаратуры, а потом найти магнитофоны со всеми записями, как преподаватель техникума плакал уже от счастья, обнимал и целовал его.
И после этого они стали с ним хорошими друзьями, хоть Виталий Турбин был еще молодым, а педагог уже пожилым и умудренным опытом человеком.
Больше всего серьезных и особенно тяжких преступлений было на памяти Турбина в Валуйском районе, куда он с должности старшего опера был переведен началь¬ником отделения уголовного розыска.
Одним из таких преступлений было убийство сотрудника-пенсионера, который работал бригадиром во вневедомственной охране.
Ранним утром на автобусной остановке города Валуйки нашли труп этого человека. При вскрытии, на котором, как обычно, присутствовал Турбин, обнаружилось, что у него переломлена грудина. Поэтому у оперативников сразу возникли сомнения: либо это автомобильная авария, либо что-то другое.
Но предметные вопросы появились у них лишь в ходе следствия. А вытекали они из заключения эксперта, где отмечалось, что на теле потерпевшего обнаружены определенные следы, которые характерны для обуви.
Вот тогда-то эксперт и убедил Турбина в том, что надо еще раз сделать вскрытие. И тот приложил все усилия, чтобы уговорить родственников бригадира отложить похороны.
Довольно долго работали сыщики по этому преступлению. И, наконец, вышли на двух ребят, которые приходили к своим девушкам, проживавшим недалеко от места убийства. Через них и был установлен примерный круг лиц, причастных к этому злодеянию, а также автобус, который подходил к остановке.
Как оказалось, водитель этого автобуса вместе с кондуктором были очевидцами убийства, но они категорически не хотели давать показания. Однако после их задержания все доводы и подозрения розыскников подтвердились. Более того, когда преступники были найдены, то уже им пришлось изобличать водителя и кондуктора. Ведь именно их убийцы и запугали, предупредив: «Если вы что-то скажете, то же будет и с вами».
Второе запутанное убийство, хоть и было, по сути, распутано, но так и осталось нераскрытым.
«Это убийство осталось на нашей совести», - сказал тогда Турбину бывший замначальника Белгородского УВД полковник Новичков, который помогал ему в его расследовании.
А дело в том, что от рук преступника рядом со своим домом погиб сотрудник патрульно-постовой службы. В час ночи он сменился с дежурства, пришел домой, начал ужинать, и в это время вокруг дома кто-то стал бегать.
Еще не успевший переодеться, тот выскочил из комнаты, и его жена, услышавшая только топот ног, поняла, что он побежал за кем-то в сторону огорода.
Потом, спустя считанные минуты, она услышала два выстрела, но выйти на улицу тогда побоялась. А когда рассвело, вышла во двор и увидела, что ее муж лежит на земле и не подает признаков жизни.
Женщина вызвала «скорую» и милицию. Как затем выяснилось, милиционер был убит из огнестрельного оружия. Потом стало понятно: это преступление оперативники могли раскрыть сразу, даже не прибегая к помощи тех, кто мог слышать ночные выстрелы.
Во-первых, в тот же день специальным рейсом самолета прилетела опергруппа из Белгорода. Во-вторых, вместе с ней прибыла собака по кличке Лирка, которая взяла след, и он привел к больнице скорой помощи. Но, к сожалению, поначалу не придав этому значения, сыщики упустили время, которое сыграло не в их пользу.
В самом деле, потом все вроде бы определилось по полочкам. На месте происшествия были найдены две гильзы и одна пуля, которые, судя по баллистической экспертизе, оказались выпущенными из пистолета «Беретта». А так как вторая пуля находилась в теле милиционера, возникло подозрение, что преступник ранил сам себя. Вот с поиском раненого преступника как раз и произошла загвоздка.
Проверять больницу, к которой привела собака, было поручено молодому, неопытному оперативнику. Он-то и допустил оплошность, когда, обратив внимание на перебинтованную руку водителя «скорой помощи», не счел нужным проверить, какая именно у него травма, а просто выслушал его объяснение. «Разбил руку домкратом», - сказал ему шофер, и в рапорте о проверке больницы так и было записано. Но уже скоро результат не преминул сказаться.
Спустя месяц с рукой у водителя стало плохо, и ему ничего другого не оставалось, как обратиться в больницу. Правда, обратился он не в свою клинику, а в белгородскую. Там же, осмотрев его, быстро позвонили в прокуратуру, сообщив о том, что у их пациента сквозное огнестрельное ранение кисти руки.
Надо отдать должное сотрудникам белгородской прокуратуры, которые моментально приехали в Валуйки, и вскоре совместными усилиями удалось задержать этого больного. Но несмотря на кропотливую с ним работу, перешагнуть через камень преткновения розыскники так и не смогли.
Действительно, произведя обыск в доме у водителя «скорой помощи», казалось бы, они нашли то самый пистолет. Однако заключение экспертизы не подтвердило то что милиционер был убит именно из этого оружия.
Единственная зацепка исходила лишь из самой конструкции пистолета, которая предусматривает возможность установки сменных стволов. Но, увы, второй ствол найден так и не был, хотя первоначально убийца и говорил о нем. А поэтому, из-за отсутствия столь важной улики, обвинение шофера в убийстве суд не подтвердил и приговорил его к ответственности только за хранение огнестрельного оружия.


ЛУЧШИЙ В ОБЛАСТИ

За три года работы Турбина в Валуйках ему почти всегда удавалось раскрывать преступления.
Всего 8-10 нераскрытых оставалось их концу года, что с учетом сложности района (там находится узловая станция, очень крупная детская колония, крытая тюрьма и колония общего режима) считалось очень хорошим показателем.
Однако в начале 1970 года его пригласили в отдел кадров УВД, где предложили переехать на другой конец области, с тем чтобы занять должность заместителя начальника Борисовского райотдела. Дав свое согласие, всего восемь месяцев пробыл он в этой должности. Ну а после ему просто было суждено стать начальником РОВД.
Борисовский райотдел располагался в маленьком, всего в полтора этажа, купеческом домике. Но ровно через год и шесть месяцев после назначения Турбина было построено новое здание, и постепенно стал увеличиваться штат.
Несмотря на то что район считается крупным, когда Турбин принимал отдел, в нем было по штату всего 44 сотрудника, а когда сдавал, стало уже около ста. При нем были созданы такие новые подразделения, как вневедомственная охрана и милиция по охране рыбных запасов, сотрудники которой в зимний сезон использовались на патрульно-постовой и оперативной работе.
Тогда Борисовский отдел был признан лучшим в области, а шесть его сотрудников лучшими работниками. Ведь уже через два года турбинского руководства он получил переходящее знамя обкома партии, облисполкома, обкома комсомола и облсовпрофа. Причем знамя вручалось не конкретно райотделу, а всему району.
В то время когда Виталий Борисович еще был заместителем начальника РОВД, в селе под названием Козинка произошло интересное убийство. Жертвой преступления там была старенькая-старенькая бабушка. И, разумеется, узнав об этом, он тотчас же туда выехал.
Активно взявшись за это дело, Турбин для начала вызвал из Белгорода эксперта. И попал в точку, ведь именно с его помощью оперативники обнаружили не принадлежавший убитой след пальца, который был оставлен на оконном стекле, и доказали, что как раз через окно преступники проникли в дом старушки, а затем связали и убили ее. Но вместе с этой уликой всплыла еще одна очень существенная деталь.
Как стало известно, бабушка была связана «ласточкой», а такой способ связывания испокон веков использовали цыгане. Турбин же, который раньше жил рядом с ромалами, хорошо знал их повадки и поэтому сразу пришел к выводу, что это цыганское дело.
Рассуждать так у него были и другие предпосылки. Ведь рядом с Козинками протекает река, на противоположной стороне которой находится Сумская область, где живут около двадцати цыганских семей. Вот за них-то розыскники и ухватились.
Под различными предлогами им пришлось «откатать» пальцы всех цыган. И когда отправили на экспертизу все дактилоскопические карты, то точно установили, что след пальца на стекле принадлежит одному из них. Последнего задержали, и выяснилось, что у него были еще два соучастника. Но обнаружили их только через полгода. Потому что они сменили фамилии и пребывали в исправительной колонии, куда попали за совершение более мелких, незначительных преступлений…

ЕДИНСТВЕННОЕ НАКАЗАНИЕ

Шесть лет Турбин прослужил в Борисовке, а потом оказался в областном центре, куда в 1976 году его пригласил перебраться тогдашний начальник УВД Белгородской области генерал-майор милиции Александр Иванович Епихин.
Так со второй попытки (первый раз отказался) он попал в Белгородский отдел начальником, и, собственно, с этого началось его быстрое продвижение по служебной лестнице.
Но на подступах к большой карьере пришлось Виталию Борисовичу все же один раз споткнуться.
А виновата в этом была весьма банальная история, из-за которой он получил единственное в своей жизни наказание. Она была связана опять с убийством. С убийством, совершенным на бытовой почве.
Как-то в зимний пасмурный день к нему на прием пришла молодая симпатичная женщина, которая по окончании культпросветучилища преподавала танцы в доме культуры села Разумное.
Она жила с мужем, и, по ее сло¬вам, супруг был страшно ревнивым. Причем ревновал до такой степени, что дело шло к разводу, потому что, избивая жену и постоянно делая это без свидетелей, он невольно подталкивал ее на самые решительные шаги.
Поступило заявление, стали разбираться. Их сын, которому было три или четыре года, естественно, ничего подтвердить не мог. Соседи тоже ничего не слышали. А так как в день, когда к Турбину пришла эта женщина, над ней опять издевался муж, то, разумеется, в их дом он и направил оперативную группу.
Тирана привезли в райотдел, но толку от этого не было. И тогда Виталий Борисович поручил своему заместителю Фурсову установить за ним контроль и принять все меры для локализации конфликта. Поэтому, хорошо или плохо, но зам договорился с ревнивцем. Речь шла о том, что тот уедет из совхоза, где работал сварщиком, и завербуется на работу в другое место, а его жена тем временем переберется в Харьков к своим родителям.
Так и сделали. Она отправилась в Харьков, а его в субботу отпустили для того, чтобы собрать вещи. С ней же уговор был такой: назад не возвращаться, пока он не уедет.
Но случилось непредвиденное: женщина не выдержала и все-таки приехала в Разумное. И тут (надо же такому произойти) столкнулась со своим мужем.
Слегка приняв на грудь, он стоял с вещами в ожидании автобуса, а она вышла из него, и стоило им увидеть друг друга, как снова разгорелся скандал.
С автобуса эту женщину встречала заведующая клубом, в котором та работала. И тогда она направлялась к ней, а не к себе домой. Но произошло здесь еще и другое плохое совпадение. Обычно саму заведующую, которая была молодой девушкой, вечером приходил встречать отец. Однако в тот день он уехал в командировку и, естественно, не пришел. Это-то и явилось лишним поводом для выпившего мужчины к совершению новых «подвигов».
Быстро передумавшего ехать, его потянуло вслед за ними. Они же, войдя в дом, закрыли дверь и, невзирая на поднятый им шум, открывать ее не собирались.
Через некоторое время дебошир притих, и, решив, что он ушел, женщины (дома была мать завклубом) открыли дверь (зачем то понадобилось выйти). А за ней по-прежнему стоял ненавистный мучитель, который опрометью ворвался в дом.
Бедная женщина в жутком страхе выбежала во двор. Но разъяренный муж, резко рванувшись вперед, настиг ее и, держа наготове нож, нанес ей 11 ударов в грудь и спину своей супруги, а затем скрылся.
Нашли его по следам крови. Как оказалось, он пытался зарезать сам себя и находился уже в почти бессознательном состоянии. И все же несмотря на столь жуткое преступление, которое он совершил, оперативники доставили его в больницу, а в ноябре он умер.
В тот период исполнял обязанности начальника УВД Иван Сидорович Плясов. Он был толковым бэхээсэсником и сильным оперативником.
Но когда стал вопрос о назначении начальника, то возникли две фигуры - Турбин и Шевченко. Турбин находился в Белгороде, Шевченко - в Афганистане. А в результате оказались они «по разные стороны баррикад», хотя и работали вместе, были хорошими товарищами (знали друг друга еще по Уразовскому району, Шевченко был первым секретарем райкома комсомола, а Виталий Борисович членом бюро).
Кого из них выбрать, решали тогда на бюро обкома. И получилось, что часть его работников была за Виталия Борисовича, а часть за Владимира Александровича.
Вот и поехал тогда секретарь белгородского обкома к Щелокову, чтобы отозвать Шевченко из Афганистана. Однако это происходит не так-то просто, и лишь после двухтаких походов Шевченко отзывают. Но судьба играет с ним злую шутку Приезжает он из Афганистана в Москву, его назначают начальником УВД, присваивают очередное звание. А на следующий день оказывается, что Щелокова уже нет, вместо него Федорчук, по приказу которого все материалы о недавних назначениях приостанавливаются.
В результате Шевченко не приезжает в Белгород, а остается в распоряжении кадров министерства. И находится там несколько месяцев, пока Трунов не уговаривает Федорчука.
Вообще, чем более высокую ступень занимал Шевченко, тем выше себя ставил по сравнению с другими. До назначения Турбина начальником оперативно-технического отдела он только закончил академию и, разумеется, после нее ему нужно было место.
В это время замначальника УВД по оперативной работе Богачев ушел на пенсию, и вместо него по раскладу должен был быть Виталий Борисович, а Владимир Александрович - стать начальником ОТО.
Но произошло наоборот. И поэтому Турбин, как старый товарищ, пришел к нему, чтобы поздравить.
«Дорогой друг, я тебя поздравляю!» - такие слова, произнесенные вполне искренне, прозвучали тогда. Однако вместо благодарности Шевченко побагровел, посчитав их за панибратство.


НОВЫЕ НАЗНАЧЕНИЯ

Показатели в Белгородском отделе БХСС и по количеству выявленных преступлений, и по сумме убытков, что подтвердили две комиссии, были довольно хорошими. Неспроста ведь в 84-м Турбина вызвали в Главное управление по борьбе с экономическими преступлениями и предложили должность в его аппарате. И хотя первоначально он категорически отказался от этого предложения, через полгода все-таки стал там работать.
До него начальником 8-го отдела ГУБХСС был Виктор Федорович Ерин. Тогда Ерина перевели на должность начальника 1-го отдела, а позже он стал министром.
Параллельно же с Турбиным работали Виктор Павлович Баранников, руководивший 7-м отделом, и Асламбек Аслаханов, возглавлявший 9-й отдел. Все они дружили, и примечательно: восемь начальников из девяти отделов попали в главк из разных областей страны. Федорчук в свое время почти полностью сменил аппарат отдела. В него пришли практические работники, и это дало положительные результаты.
Так без прикрас можно сказать, что результаты работы в восьмом отделе были одними из лучших. А прослужил там Турбин опять-таки всего два года.
Новое приглашение поступило от начальника Управления кадров МВД Анатолия Васильевича Аникеева. С ним Виталий Борисович был знаком еще по Афганистану, когда тот служил там в качестве заместителя руководителя представительства нашего Министерства внутренних дел при МВД ДРА.
А произошло все при не совсем обычных обстоятельствах. На одном из концертов, проходившем в здании МВД на улице Житной, где Турбин был вместе с женой, Анатолий Васильевич вдруг подошел к нему.
Он познакомился с его супругой и почему-то не у него, а у нее спросил: «Вы готовы уехать из Москвы?» Совершенно не задумываясь, она ответила: «Я всегда готова, куда муж - туда и я». Турбин же решил, что это шутка, но прошло несколько дней, и Аникеев вызвал его.
«Ну что, - сказал он, - хватит тебе здесь оставаться, пора переезжать в область».
А примерно за месяц до этого разговора в газете «Советская Россия» была помещена очень большая разгромная статья об УВД Тамбовской области под названием «Роковые кольца».
В ней описывались безобразия, которые чинились в области с участием сотрудников милиции. И, как выяснилось, предложение Анатолия Васильевича было связано как раз с этим.
Дело в том, что в связи с разгоревшимся скандалом в Тамбов приехала большая комиссия, которую возглавлял инструктор ЦК Глуховцев. В состав этой комиссии входил замминистра внутренних дел Николай Иванович Демидов, и по итогам ее работы кое-кому эти «роковые кольца» вышли боком. Начальник УВД и два его заместителя были освобождены от занимаемых должностей, были сняты начальник милиции города Мичуринска и председатель мичуринского горисполкома, наказаны секретарь горкома и другие руководители.
И поэтому, когда Аникеев сказал Турбину про Тамбов и когда тот прочитал о том, что там было, ему стало как-то не по себе.
Отнюдь не просто он согласился с этим предложением, хоть и прошел все службы. А тем более ему нелегко было переходить в такую область, где ни он никого, ни его никто не знал.
Но очевидно, что еще до этого в тамбовском обкоме уже все было проработано, ведь из других, весьма достойных, кандидатов почему- то сразу выбрали именно Турбина.
Как потом рассказали Виталию Борисовичу, на его кандидатуре остановился секретарь обкома Е.М. Подольский. Остановился, дескать, потому, что свой - черноземец.
Кроме того, он созвонился со своим коллегой из Белгорода и начальником УВД Белгородской области, каким тогда был Шевченко. И те, несмотря ни на что, дали Турбину лестную характеристику.
После того, как выдвиженец согласился, его стали оформлять, а затем представили министру (в этот период им был Власов), который при нем позвонил в ЦК, чтобы ускорить оформление.
Продолжительная по времени беседа состоялась у Турбина в ЦК КПСС с инструктором Глуховцевым.
«Мы разговаривали с вами на одном языке», - произнес он в конце этой встречи. «Почему вы сделали такой вывод?» - спросил у него Виталий Борисович, на что инструктор ЦК дал вполне исчерпывающее объяснение.
А суть состояла в том, что на должность начальника одного из управлений внутренних дел на Севере ЦК назначил тогда бывшего секретаря маленького райкома партии, который должен был управлять громадной областью.
Как выяснилось, этот человек оказался несколько отдаленным от милицейских проблем и практически не знал специфику работы.
«Как же ты будешь руководить людьми, коли не владеешь терминологией и не разбираешься в юридических вопросах?» - недоумевал Глуховцев.
И действительно, проработал этот человек всего около года и больше не смог.


В БОРЬБЕ С «ТАМБОВСКИМИ ВОЛКАМИ»

И так, в конце января 1986 года Виталий Иванович Турбин вместе с заместителем министра Николаем Ивановичем Демидовым выехал в Тамбов. Здание УВД, в которое они направились, оказалось довольно красивым старинным сооружением с не менее чем двухсотлетней историей. Очень давно там размещалось епархиальное училище для девочек. А тогда, когда он только приехал, милиция делила его пополам с УКГБ Тамбовской области, но уже во дворе строилось новое здание.
В Тамбов они прибыли 30-го, а 31-го состоялась коллегия по итогам работы за 1985 год, которую проводил уже Турбин. Причем провел он ее, как отметил секретарь обкома и председатель облисполкома, на нормальном уровне, путаясь иногда лишь в ударении названий районов.
После коллегии он попрощался с Демидовым и поначалу, если у него возникали какие-то вопросы, периодически ему звонил. Ну а затем, когда понял, что его дела мало кого интересуют, принял решение: брать власть в свои руки надо только по-настоящему.
«Виталий Борисович, я хочу, чтобы в области был порядок, - сказал Турбину секретарь обкома Е.М. Подольский, который услышал о его позиции, - подбирайте кадры, какие пожелаете, освобождайте кого хотите, но я жду от вас таких действий, чтобы мне в ЦК было не стыдно появляться».
Обдумав все это, новый начальник стал подбирать кадры, но не спешил с их назначением, а присматривался. И, в конце концов, ни одного человека ни на какую должность со стороны не взял. А в итоге за 4 года и 8 месяцев, которые он пробыл на этом посту, ему удалось заменить около шестидесяти процентов начальников райотделов и столько же руководителей отделов управления.

Днем и ночью, не считаясь со временем, работали там все. Каждый привык к характеру Турбина, но он тоже приспосабливался к своим подчиненным. И уровень ответственности был такой, что если в 8 вечера надо было кого-то найти, то знали: через 5-10 минут этот человек уже будет. Поэтому из любых, даже самых критических ситуаций всегда находился выход. Тот выход, который, пожалуй, ждали все.
Два наиболее серьезных инцидента произошли за время работы Турбина в Тамбовской области. Оба они были связаны с массовыми беспорядками. И к чести тамбовской милиции, ни один из них потом не имел своего продолжения.
Первый произошел в 89-м году в городе Моршанске. Там разгромили горотдел, и в результате этого погрома не осталось ни одного целого стекла и ни одной неразбитой автомашины.
А развивалась стихия так. На танцплощадке патрульная группа пыталась пресечь драку. Один из дравшихся хулиганов тогда только демобилизовался и всем говорил, что он «афганец», хотя на самом деле служил в пограничных войсках.
И вот, когда моршанские сотрудники стали их разнимать, они набросились на милиционеров, прижав последних, словно в зверинце, к металлическому забору и пытаясь разоружить.
Борьба была не на шутку яростной, во время нее произошел непроизвольный выстрел, в результате которого этот демобилизованный солдат был убит. Шум, конечно, там поднялся неимоверный. Драка, естественно, закончилась. Но все, кто был на танцплощадке, объединились в единую толпу и пошли на горотдел милиции.
Обезумевшая молодежь ворвалась во двор здания, накинулась на сотрудников (из-за чего пострадало около двадцати человек) и пыталась проникнуть в дежурную часть, чтобы захватить оружие. И лишь благодаря находчивости и смелости дежурного, который был вооружен автоматом и стал стрелять над головами нападавших, захват не удался.
Разумеется, погром сумели пресечь. После этого из Моршанска позвонили в УВД, и Турбин вместе с мобильной группой туда выехал.
Одновременно с тамбовчанами выехали представители МВД и Генеральной прокуратуры Союза, которые, тщательно все изучив, пришли к выводу, что действия моршанских сотрудников в разрешении инцидента были правомерными.
Однако предшествовала таким выводам довольно опасная непредсказуемая ситуация, которая сложилась сразу после стихийных волнений.
Не случайно уже в день инцидента, чтобы психологически успокоить народ, по указанию Турбина был поднят весь личный состав горотдела, который вместе со строителями за ночь восстановил все в первоначальном виде, застеклив окна здания и приведя в порядок изуродованные машины.
Безусловно, готовилась милиция и к возможному развитию событий. А самым страшным для нее в этом ожидании был день похорон убитого драчуна. Ведь на похоронах собралось столько различных категорий преступного мира (тем более что в Моршанске есть колония строгого режима), которые добивались одного: пронести гроб возле здания горотдела, а затем снова разгромить его и устроить погром горкома партии. Но, слава Богу, планы их не сбылись, в чем, безусловно, была и заслуга Виталия Борисовича и его заместителя - Владимира Михайловича Пучнина.
А не возникло неприятностей во многом потому, что им был задействован сводный отряд, состоявший из милиционеров и военнослужащих внутренних войск, а Пучнин уговорил отца погибшего не проносить гроб мимо здания ГОВД.
Второй подобный инцидент произошел в самом Тамбове 20 апреля того же года. Сотрудникам Тамбовского УВД эта дата была известна заранее, так как по городу поползли слухи о том, что кто-то хочет провести демонстрацию, чтобы отметить столетие со дня рождения Гитлера. Об этом говорили везде, вызывая у людей настоящий ажиотаж.
Доходило даже до того, что учителя брали дневники своих учеников, сообщая в них родителям о предстоящем сборище и обращаясь к ним с просьбой ни в коем случае не пускать детей на него.
И действительно, 20 апреля народ собрался. Но на центральную площадь пришли не те, кто хотел отмечать этот позорный юбилей, а те, кто хотел разогнать приверженцев фашизма. И таким образом, получилась огромная толпа, состоящая из тысяч молодых людей.
Первое время, когда площадь только заполнялась людьми, над городом нависла зловещая тишина. Но уже к вечеру обстановка постепенно стала меняться.
Толпа начала разрастаться, увеличиваясь, в основном, за счет молодежи, приехавшей на пригородных электричках. И вскоре потребовалась помощь тамбовских сотрудников.
«Ребята, расходитесь!..» - призывали они собравшихся. Но те не сходили с места, и единственный вопрос, который то и дело доносился из толпы, был таким: «Где эти гитлеровцы?» Вот и пришлось милиционерам «искать» этих гитлеровцев, хотя в действительности их там и не было.
Внедрив в толпу свою разведку, Турбин решил ее дезориентировать. Его люди специально стали выкрикивать, что, дескать, гитлеровцы на такой-то улице, и все это скопище, как табун лошадей, сразу перемещалось туда. Так продолжалось, пока демонстранты не устали и не появились пьяные, которые начали разбираться между собой.

Самое опасное, что в ход пошли бутылки с пироксилином. (Как оказалось, электричку из Котовска, на которой прибыла часть молодежи, загнали за город, а там пороховые заводы и возле них были разбросаны отходы пироксилина).
Страшнее гранат, начали взрываться эти бутылки. Тогда-то милиции и пришлось вмешаться. 87 хулиганов вытащила она оттуда, а после принялась рассекать и разгонять толпу...
Практически со всеми, кто остался в тамбовском управлении или кого Турбин пригласил к себе, ему удалось сработаться. Но наибольшую симпатию он до сих пор испытывает к начальнику розыска - Владимиру Михайловичу Пучнину, который после него стал во главе УВД.
Получив портфель заместителя министра, Виталий Борисович рекомендовал на свое место именно Пучнина. С ним согласились, однако местные народные депутаты сильно противодействовали этому назначению, обращаясь даже в Верховный Совет. Поэтому Пучнин оказался у руля управления лишь через полгода. И только благодаря тому, что настоял Тур-бин, а два министра внутренних дел — Баранников и Дунаев - его поддержали.
Но, тем не менее, при Турбине в Тамбовской области достигли того, что ниже пятого места по стране уже не опускались. А когда руководить УВД стал Пучнин, то эта тенденция сохранилась и еще улучшилась.

В.Б. Турбин и В. А. Федоров - бывшие заместитель министра и начальник ГУ ГАИ МВД России на Красной площади

КАДРЫ РЕШАЮТ ВСЕ

Стать своим замом Виктор Павлович Баранников предложил Турбину после очередной коллегии, на которой он присутствовал.
И в своем выборе Баранников не ошибся. Потому что всего за три года службы Виталия Борисовича в должности заместителя министра, есть что вспомнить не только ему самому, но и начальникам УВД, райотделов и всем тем, кто сегодня служит в органах внутренних дел.
Во-первых, под руководством Турбина был подготовлен очень хороший проект Постановления Правительства об увеличении штатной численности. Он готовился большой комиссией, в которую входили ученые, с выкладками, формулами и расчетами нагрузок, начиная с рядового милиционера и заканчивая милицейскими руководителями высшего звена - от начальника УВД до заместителя министра.
Все эти выкладки были правильными и основательными, но получилась тогда очень большая цифра. Ведь, как они рассчитали, чтобы удержать уровень преступности на той отметке, которая была в 1992 году, нужно было увеличить штат на 360 тысяч человек.
А поэтому предстояло выяснить: способно ли правительство утвердить хотя бы часть от требуемого количества.
Когда Турбин доложил об этом Виктору Федоровичу Ерину, который тогда был министром, то тот сильно засомневался в возможности какого-то заметного увеличения штата.
И все же было решено довести проект до сведения Верховного Совета, Президента и Правительства. Сначала этот вопрос, который они предварительно согласовали с председателем комитета Асланбеком Аслахановым, был вынесен на Верховный Совет, и только потом он попал на рассмотрение Правительства, заседание которого вел Борис Ельцин.
Ознакомившись с представленными материалами, Борис Николаевич дал им очень высокую оценку, и упомянутые в них расчеты были утверждены. Но в ходе заседания Ельцин спросил у Ерина: «А сможете ли вы сразу "проглотить" такую численность?» И после того, как тот ответил, что «нет», была предложена цифра - 90 тысяч с ежегодным увеличением до 360 тысяч.
Такого в МВД еще не случалось. Это была первая победа, и потом ежегодно численность стала добавляться.
Тогда УВД некоторых областей сразу получили по полторы-три тысячи человек личного состава. А если учитывать некомплект, который всего составлял 40 тысяч, то теперь в милиции оказалось 130 тысяч дополнительных единиц. То есть появилась реальная возможность укомплектовать ее грамотными, подготовленными юристами и другими специалистами.
Но встал другой вопрос: где брать этих специалистов? Как известно, на тот момент у нас было лишь 12 милицейских вузов, а остальные учебные заведения МВД являлись средними.
По предложению Турбина министром было принято решение каждый год в течение трех лет из четырех средних учебных заведений делать высшие.
Первую аттестацию такого вуза представители Министерства высшего образования провели в Нижнем Новгороде. И, посмотрев каков там уровень подготовки слушателей и преподавательского состава, они сказали, что это уже не высшие школы, а учебные заведения, которые пора переименовывать в институты МВД.
После разделения находившегося в Санкт-Петербурге военного училища МВД там был создан первый такой институт. Таким образом, за три года в стране стало 24 таких института Министерства внутренних дел. И если до этого в высших учебных заведениях МВД России обучалось 11,5 тысячи человек, то после численность их возросла до 33-х тысяч, в то время как ежегодная потребность в выпускниках милицейских вузов составляла тогда 45 тысяч человек.
А вообще Турбин хотел сделать все учебные заведения МВД высшими. Ведь, по его мнению, среднее образование сейчас уже не соответствует уровню развития нашего государства.
Поэтому, хотя некоторые и пытались доказать, что не всем службам или сотрудникам нужно высшее образование, он старался оспаривать такое мнение, считая, что даже таким, как участковый, сотрудник дежурной части и пожарной охраны, нельзя ограничиваться лишь десятилеткой, среднетехническим училищем или техникумом. Потому что любой сотрудник органов сегодня должен не просто нести службу, а принимать конкретные, юридически и инженерно грамотные решения.
Во многом благодаря Виталию Борисовичу Турбину, получать высшее образование в милиции и пожарной охране теперь становится престижным. Ведь в большинстве милицейских и пожарных вузов сейчас и конкурс стал выше, чем в военных училищах. И, конечно же, очень важным достижением является то, что принимать в них стали прямо со школьной скамьи.
Огромная заслуга Виталия Борисовича состоит и в том, что набор в институты МВД производится теперь без ограничений для девушек. Ибо Турбин всегда был приверженцем того, что в милиции есть службы, в которых не обязательно присутствие мужчин, что женщины необходимы при работе с кадрами, детьми, в паспортно-визовой службе, в следствии, в отделах, связанных с тыловым обеспечением, ведь они, как правило, являются очень ответственными людьми и самыми хорошими следователями.
Наряду с появлением высших учебных заведений, на базе средних милицейских школ, по инициативе Виталия Борисовича, были открыты и четыре новых средних училища. Кроме того, благодаря турбинской настойчивости, в городе Воронеже на базе учебного центра ВПО впервые было создано пожарно-техническое училище, которое в будущем он планировал сделать высшим. Но и на этом он не ограничился, решив преобразовать в факультеты вузов школы повышения оперативного мастерства, куда офицеры, имеющие высшее образование, направлялись на переподготовку. Это повысило статус этих школ и дало возможность повышать звания обучающихся в них сотрудников.
Существенные изменения при Турбине произошли и в распределении численности выделяемых штатов. Если раньше на этот счет давались какие-то указания, то теперь руководители управлений получили полную самостоятельность. То есть у них появилась возможность самим расставлять свой личный состав.
У некоторых при такой свободе стали возникать даже проблемы. Потому что в связи с 90-тысячной прибавкой к личному составу МВД, который до этого насчитывал около миллиона человек, встал вполне резонный вопрос: как правильно этих людей использовать. Ведь кое-кто потом ему говорил: «Виталий Борисович, хватит. У нас уже столько людей, что достаточно».

ЗА ЧУЖИЕ ГРЕХИ

Должность заместителя министра внутренних дел была для Турбина последней. На ней он прослужил до 94-го года. Но вовсе не потому, что устал или получил предложение уйти на пенсию. А просто почувствовал, что его здоровье стало хуже, и, жалуясь, в основном, на сердце, слишком часто начал попадать в госпиталь.
Однажды после очередного такого лечения оказался Виталий Борисович в ЦКБ. Вот там-то его судьба и определилась окончательно: солидный врачебный консилиум был созван в Центральной клинической больнице. Вот после него ему и сказали, что должен он либо поменять профессию, либо уйти с работы. И, недолго думая, Турбин выбрал второе.
Да, разумеется, на все болячки генерала повлияла и подорванная за время службы нервная система, закулисные интриги, события августа 91-го и октября 93-го года.

Но особенно он переживал, когда, приходя утром на работу, читал сводку. В ней Виталий Борисович, главным образом, обращал внимание на вторую часть, где речь шла о преступлениях по личному составу. Очень тяжело ему было ее читать. И поэтому, хотя сам себя и успокаивал тем, что на службу в милицию приходят не ангелы с небес, и хотя не раз беседовал на эту тему с министром, все равно не мог смириться с постоянным окружением больно уж чуждых ему милицейских грехов. Ведь собственно борьбе с чужими грехами он и посвятил свою жизнь.
Пакет с рапортом об уходе в отставку, адресованный Президенту, генерал Турбин вручил начальнику Управления кадров МВД Игорю Васильевичу Астапкину. Тот передал его министру, а Виталий Борисович, выйдя из госпиталя сам зашел к Виктору Федоровичу и, объяснив ему все, тихо, спокойно, без трескотни и шума, без всяких кривотолков ушел в отставку. Это было его поистине добровольное решение.

АССОЦИАЦИЯ

Так уж получалось, что на те преграды, которые мне пытались чинить, я реагировал со свойственней мне напористостью, ибо, наоборот, становился только злее, начинал еще активнее работать, и все они действительно разбивались», - сейчас признается Виталий Борисович. И в самом деле, напористости Турбину не занимать. Ведь то, чего мог добиться он, было под силу мало кому из сотрудников.
Неслучайно после отставки ему поступало много предложений о том, куда устроиться на работу. Предлагали и в частные фирмы, и в охранные предприятия, и в массу других организаций. Но Турбин привык к МВД, прикипел к нему, поэтому не захотел никуда идти больше, а стал трудиться с ним рядом и заниматься теми же вопросами, которыми занимался раньше. И для него вопросы эти, в основном, оказались связанными с Афганистаном, а точнее с теми, кто там служил, кто погиб при исполнении интернационального долга, и с семьями этих сотрудников. Вот он и стал причастным к созданию специальной ассоциации.
Еще в 91-м году, с приходом в МВД, Турбин начал подготовку к ее рождению. В то время в Минске состоялась первая учредительная конференция советских воинов- интернационалистов, результатом которой стало появление Всесоюзной Ассоциации сотрудников органов внутренних дел и военнослужащих внутренних войск, исполнявших интернациональный долг за пределами СССР. А ровно через год - в апреле 1992 года, когда Советский Союз уже развалился, на конференции, проходившей в здании МВД на Огарева, Виталия Борисовича избирают президентом вновь зарегистрированной ассоциации, которая называлась тогда Российской Ассоциацией ветеранов-интернационалистов. И таким образом, руководить ею он становится на общественных началах.
Свое нынешнее название «Ассоциация ветеранов боевых действий органов внутренних дел и внутренних войск России» это объединение получает в 1997 году в связи с принятием Закона «О ветеранах». В этот же год ассоциация стала входить во Всероссийское общественное движение ветеранов локальных войн и военных конфликтов «Боевое братство», которое возглавил генерал- полковник Борис Всеволодович Громов. И среди других объединений афганского направления, строящих свою деятельность под эгидой этого движения, она считается лучшей. Потому что те проблемы, которые должны решаться в милицейских кадрах, по сути решаются Турбиным.
Примечательно, что все сотрудники милицейских и пожарных подразделений, воевавшие в Афганистане, являются членами этой ассоциации. Особую заботу здесь проявляют к инвалидам, но не забывают и семьи погибших в Афганистане и Чечне, а также семьи тех, кто пал смертью храбрых при исполнении служебных обязанно¬стей в органах внутренних дел и внутренних войсках.
Ежегодно сотрудники ассоциации организуют встречи со вдовами. И не только с теми, у кого мужья погибли в Афганистане, но и с теми, у кого из жизни они ушли после - то ли просто умерли, то ли пали при исполнении служебных обязанностей. Да и вообще для вдов и детей погибших «афганцев» ассоциация Виталия Борисовича является родным домом.
Конечно, в первую очередь Турбин думает об «афганских» инвалидах. Но не забыты им и инвалиды Великой Отечественной войны. Пять лет назад он побывал в Швеции, где с одной коммерческой структурой договорился о приобретении большого количества инвалидного оборудования: колясок, рулаторов, костылей, противопролежневых подушек и прочих необходимых вещей. И все эти вещи были поставлены, а затем совершенно бесплатно розданы по адресам.
Сегодня ассоциация открыта для многих: и сотрудников, которые воевали в Чечне, и тех, кто побывал в других горячих точках, таких как Таджикистан, Армения, Азербайджан, Карабах и Северная Осетия.
Наибольшей заботой окружены дети погибших и раненых участников афганской войны и иных вооруженных конфликтов. Каждый год от 30 до 100 ребят отправляются на отдых, в том числе и за границу. Немало детей «афганцев» уже выросло и пошло по стопам своих родителей. И всех, кого можно было направить на обучение и кто желал учиться, ассоциация смогла доучить - либо в учебных заведениях МВД, либо в гражданских вузах.
Разумеется, как и все подобные объединения, турбинская ассоциация испытывает определенные трудности с материальными средствами. Потому что каждая программа, которую здесь вы¬полняют, требует значительных вложений. Поэтому Турбин и старается использовать различные варианты для нахождения этих денег. Но прежде всего ассоциация зарабатывает их сама.
Причем делает это по-разному. И с помощью созданного при ней частного охранного предприятия «Центурион Интер-Профи», которое возглавляет полковник Петр Михайлович Захаров. И через инвестиционную компанию «Афганец», которая образовалась из открытого в свое время Чекового фонда, насчитывающего сейчас около восьмидесяти тысяч акцио¬неров. И другими законными способами. Кроме того, в ассоциацию входит много коллективных членов, то есть организаций, которые платят ей членские взносы. И это тоже большая помощь.
Весной 2000 года по инициативе Турбина была подготовлена хорошая благотворительная программа под названием «Честь, достоинство, долг», которая действует только по Москве. Эту программу утвердил московский Благотворительный совет в расчете на 5 лет. Она предусматривает помощь семи тысячам сотрудников органов внутренних дел и внутренних войск, включая ветеранов, инвалидов и семьи погибших.


РАЗМЫШЛЯЯ О ВЕЧНОМ


Потребность всегда помогать людям у Виталия Борисовича Турбина, наверное, была заложена генами.
Как и его мать, по натуре он очень добрый, гостеприимный и отходчивый. Бескорыстный - в своего отца, и, пожалуй, так же как и тот, не любит, чтобы ему приказывали. Не терпит, когда обращаются к нему с командными нотками в голосе, и сам предпочитает решать все вопросы только спокойно, по-человечески.
Ведь если с ним работают так, то у него все хорошо и получается, а если наоборот, то он негодует, заставляя понять, что другой подход к работе вообще не воспринимает.
Где бы ни служил Турбин, он никогда и никому не позволял «вытирать ноги» о свою службу, всегда отстаивал своих подчиненных и не давал их в обиду. Вот и сегодня, работая в ассоциации, он дорожит ими и постоянно, как может, выручает - и добрым словом, и реальной помощью, и деньгами. Ибо знает, что вовремя поддержать человека, протянуть ему руку означает иногда спасти его жизнь или карьеру.
Эти знания Виталию Турбину дало еще пожарное училище, где он впервые ощутил локоть товарища. Ну и, конечно, его собственная жена, которая для него всегда была лучшим товарищем и другом. Которая переживала вместе с мужем все его неудачи и достижения, все перемены и коллизии в жизни. Которая, куда бы ему ни предлагали переехать, всегда соглашалась без разговора, следуя пословице: «Куда иголка - туда и нитка».
Одна из главных истин Турбина состоит в том, что для сотрудника правоохранительных органов многое зависит именно от супруги. Ведь, по его мнению, если она не препятствует ему, а старается поддержать, то получается все нормально, если же нет, то, как правило, все идет кувырком. «Я знаю немало отличных, очень грамотных сотрудников, которые, когда их направляли в другие районы на повышение по службе, все время ссылались на жен, противившихся переезду, - говорит Виталий Борисович. - А в результате эти сотрудники так и служили всю жизнь на одних и тех же должностях».
Однако повезло ему не только с женой, но и с теми людьми, которые были с ним рядом и помогали ему продвигаться по служебной лестнице. Среди них и бывшие белгородские руководители - Александр Иванович Епихин и Михаил Клементьевич Губский, и его московские коллеги - Анатолий Васильевич Аникеев и Анатолий Стефанович Шаповалов, и многие другие сослуживцы, с кем он просто имеет добрые взаимоотношения.
До сих пор Виталий Борисович помнит и тех, с кем ему довелось учиться и дружить в Харьковском пожарно-техническом училище. И особенно тех товарищей, на которых Турбин мог положиться. Ведь кое с кем из них он когда-то ел щи из одной миски и устанавливал рекорды по поднятию двухпудовых ящиков с патронами. А с некоторыми и сегодня не перестает общаться и радоваться жизни. Улыбаясь, он часто повторяет: «Закалку я получил в пожарной охране, и всегда ей благодарен за это».